Глава XII. «Тварь я дрожащая или право имею»

- Эта пятилетняя девочка – настоящий ураган, - сказала Присцилла.

- Да, - ответил Эклунд, - на следующий день я в очередной раз в этом убедился.

Кусок торта

В воскресенье Манфред приехал с работы с небольшим, но очень красивым тортом. Пока мы сидели в кабинете и рисовали, Манфред с Анной на кухне разрезали торт, и Моника выбежала оттуда, громко стуча пятками по полу. На тарелке у нее был большой кусок торта с красивой кремовой розой сверху. Эрика стала со стула, чтобы тоже бежать за тортом, и спросила:

- Тебе принести кусок?

- Нет, - ответил я, - я пока не голоден.

Эрика ушла на кухню, а потом вышла в холл, начала есть торт и разговаривать с Манфредом. Ей достался такой же большой и красивый кусок, как и Монике. Доев торт, она отнесла тарелку на кухню, заскочила в кабинет и сказала, что ей нужно помочь папе и бабушке, а я могу сходить за своим куском торта, когда проголодаюсь. Несколько минут я рисовал и не мог решить, что мне делать. С одной стороны, я понимал, что не голоден и от торта мне может стать плохо, а, с другой стороны, я представлял, какой он вкусный.

Наконец я встал и пошел на кухню. Посреди стола стояло блюдо с тортом, покрытым шоколадной глазурью. Сверху из крема были сделаны бежевые завитки и аккуратные зеленые листики. Торт, как можно было предположить, когда-то украшали три большие розы нежно-кремового цвета. Но сейчас из этих трех роз осталась только одна. Она красовалась на одном из кусков торта, и выглядела очень аппетитно. Остальные куски не могли похвастаться таким роскошным оформлением.

Первым моим желанием было взять кусок с розой, и я даже протянул к нему руку, но потом остановился. «Я не имею права его брать» - подумал я, - «Если бы Эрика или взрослые сказали мне, что это мой кусок, я бы мог его взять, а так я не могу быть уверен, что мне можно съесть его. Я же у них в гостях, и не могу так поступать так нагло».

При этом я не мог оторвать глаз от этой аппетитной розы, и интуиция подсказывала, что этот кусок предназначался именно мне. Но я не мог его взять. Я несколько раз протягивал руку с блюдцем к этому куску, но каждый раз останавливался на полпути с чувством стыда за свое поведение.

Из размышлений меня вывел стук пяток Моники по бетонному полу. Она влетела на кухню в пижаме и с раскрасневшимся от бега лицом, но, увидев меня, немного притормозила, и подошла к столу уже спокойным шагом. Она взобралась на стул с противоположной от меня стороны стола, и взяла в руки тарелку и лопатку. Смелым жестом пухленькой ручки она подцепила лопаткой кусок торта с розой и свалила его себе на тарелку.

Затем Моника подняла на меня глаза, и я в них прочитал явное чувство торжества и превосходства. Хотя, возможно, мне это только показалось. Затем она спрыгнула со стула на пол, схватила тарелку и убежала в холл. Я еще несколько секунд озадаченно смотрел на дверь, а потом медленно приподнял лопаткой один из оставшихся кусков и положил себе в тарелку.

С одной стороны, Моника облегчила мне выбор, а, с другой, я почувствовал себя бесхарактерным идиотом. И вечером это чувство усугубили слова Эрики. Я ей рассказал о ситуации с тортом, а она засмеялась и с некоторым изумлением ответила:

- Ну и дурак же ты, Ульвар! Я ничего не сказала тебе про кусок с розой, потому что думала, что ты и так догадаешься, что он – твой! Папа специально купил торт с тремя розами для троих детей – для меня, тебя и Моники.

Видимо, у меня после ее слов был настолько подавленный вид, что она села рядом, погладила меня по голове и сказала:

- На самом деле ты хороший, добрый… Просто о других думаешь больше, чем о себе. А Моника… - и в голосе Эрики появились нотки гнева, - Эта зараза у меня получит! Наглая толстая морда!

- Н-не надо… - робко сказал я, - Не надо ее наказывать.

Эрика в ответ немного укоризненно посмотрела на меня и засмеялась.