Часть 1

Прошла почти неделя с того момента, как Алиса с мамой приехали в гости к Кайзе. За это время они успели погулять по городу и пройтись по магазинам. Торговый ассортимент Алису впечатлил, такого изобилия товаров она не видела в СССР. Постоянный прилив впечатлений хоть как-то перекрывал тот негатив, который она получала в доме.

Манфред перешел от злобно-презрительных взглядов к колкостям – мелким, но болезненным. Он никогда этого не делал при родителях, но стоило им с Алисой пересечься там, где не было посторонних глаз, он тут же в ее адрес отпускал какие-то неприятные комментарии.

Почему-то особенно запомнился случай, когда Алиса купила в магазине небольшой чемоданчик, но не запомнила механизм работы его замка, и дома, сидя на диване в гостиной, безуспешно пыталась его открыть. В какой-то момент в комнату зашел Манфред. Алиса его сразу и не заметила, обратила внимание только тогда, когда он подошел ближе, и она увидела его боковым зрением.

Алиса подняла глаза. Манфред был как всегда в мятой белой рубашке и бесформенных черных брюках, спускающихся складками на ботинки. Он, глядя на старания Алисы, ухмыльнулся, и уголки его губ презрительно поползли вниз.

- Не все отличаются сообразительностью, - прокомментировал Манфред действия Алисы, и в его глазах появился ехидный блеск.

Манфред протянул руку, как бы предлагая Алисе дать ему чемодан. Ей не очень хотелось это делать, но желание открыть покупку пересилило чувство обиды. Она протянула Манфреду чемодан. Он открыл его и отдал обратно, после чего смерил Алису насмешливым взглядом и быстро удалился. Это был не самый неприятный случай, но, видимо, к этому моменту чаша терпения переполнилась, и Алиса запомнила именно эту ситуацию.

Но, к счастью, следы в душе оставили не только неприятные моменты. Альфред был не тем человеком, который мог бы произвести на Алису впечатление и заставить ее сердце с волнением биться, но с его стороны она чувствовала понимание, и невольно расслаблялась, когда он был рядом.

Это был тот случай, когда в человеке не видишь чего-то принципиально нового, но он тебе понятен без слов, и ты легко читаешь подтекст каждого его взгляда, жеста или поступка. Именно такое чувство у Алисы вызывал Альфред. И она не переставала удивляться столь поразительным различиям в характерах близнецов.

***

Было солнечное, ветреное воскресное утро. Несмотря на раннюю прохладу, день обещал быть жарким. Анна сказала, что немного попозже они поедут смотреть Костел. Что такое Костел, Алиса толком не поняла, но знала, что по ходу дела все выясниться. Она сидела в пустой столовой и листала одну из красочных книг, которые в большом количестве хранились в библиотеке этого дома. От открытого окна шла легкая прохлада.

Чувство приятной тишины нарушил странный хлопок, как будто стопка бумаг упала на пол, Алиса повернула голову к окну, и увидела девочку примерно своего возраста. Она положила на оконную раму огромную книгу, и, не замечая Алисы, резвым движением взобралась на подоконник.

Девочка своими округлыми формами очень напомнила Алисе Колобка. У нее были густые, прямые подстриженные под каре золотистые волосы, обрамляющие округлое лицо с пухлыми щечками, что еще более усиливало сходство с Колобком. Картину дополняли округлые и немного удивленные ярко-зеленые глаза. Девочка была в бесформенной белой футболке и коротеньких шортиках, а на плечах болтался немного сползший рюкзак.

Встав на подоконнике на пухлые коленки, она наконец увидела Алису. «Ты кто?» - читалось в ее глазах. Алиса растерялась, не зная, как реагировать. Девочка села на подоконник и собралась опустить ноги на пол. Алиса напряглась и привстала, как будто показывая, что готова звать взрослых.

Заметив это, девочка заговорила:

- Привет, меня зовут Шанталь, я одноклассница близнецов. Мы с Альфредом друзья, а еще вместе ходим на кружок альпинистов. Он говорил, что у них дома сейчас гости. Ты, наверное, и есть гость?

Немного расслабившись, Алиса ответила:

- Да… Меня зовут Алиса.

Девочка улыбнулась, схватила с подоконника книгу, и сказала:

- Приятно познакомиться, - а затем добавила: Я к Альфреду, - и выбежала в гостиную.

***

Алиса через несколько минут снова погрузилась в изучение книги, а спустя какое-то время пришла Анна и сказала, что пора ехать. За руль села Кайза, которая выглядела очень нарядно: на ней было праздничное черное платье с белыми вставками на лифе и юбке. К платью в тон была подобрана небольшая шляпка, Кайза ярко накрасилась, а окончательности образу добавляли лакированная маленькая сумочка и туфли на высоких шпильках.

Платье было неприлично обтягивающим в бедрах и талии, а разрез на юбке казался неприлично глубоким, но Алиса за эти дни успела привыкнуть к вызывающему внешнему виду Кайзы. Анна была, как всегда, в брюках, блузке свободного кроя и туфлях на низком каблуке. И Алиса поймала себя на мысли: «Жаль, что мама не одевается так, как Кайза, круто было бы».

Дорога до Костела заняла минут 10-15. Во время поездки Анна рассказала Алисе, что Костел – это церковь, в которую ходят католики. И они сейчас едут смотреть на это архитектурное великолепие, а также слушать пение католического хора. Алиса не понимала, интересно ли это, но судя по праздничному настрою взрослых, предполагала, что скучно не будет.

***

Остроконечные башни, высокие своды и разноцветная мозаика были красивы, но Алиса поймала себя на мысли, что подобное видела у себя дома, в Таллине, но не знала, что подобные сооружения, в которых располагаются различные конторы, когда-то были католическими храмами.

Многочисленная публика уселась на деревянные скамейки. Алиса расположилась между Анной и Кайзой и приготовилась смотреть на то, что будет происходить на сцене. Почти все сценическое пространство занял вышедший на подмостки детский хор. Дети были в белых рубашках и черных костюмчиках с бабочками. Они расположились на сцене в каком-то непонятном для Алисы порядке.

«Хм, я бы их расставила по росту, а то как-то некрасиво смотрятся», - подумала она, обведя хор внимательным взглядом. Когда ее взор достиг левого края, она там совершенно неожиданно увидела… Манфреда. Сначала Алиса не поверила своим глазам, но присмотревшись, поняла, что ошибки быть не может, такая специфическая внешность есть только у близнецов.

В набожность Манфреда Алисе верилось с трудом. И вообще, пение в церковном хоре никак не вязалось с образом хулиганистого мальчишки, который тайком от родителей делал петарды и коктейли Молотова на заднем дворе, периодически унижал своих товарищей по уличным играм, а также курил прямо в гостиной собственного дома.

Но сейчас Манфред казался каким-то другим. Более одухотворенным, что ли. У него было спокойное лицо, без привычной презрительной гримасы. Алиса невольно начала наблюдать за ним, пытаясь разгадать эту странную загадку.

Через определенное время вышел священник в длинной мантии и объявил, что сейчас будет перерыв, а потом начнется вторая часть концерта: выступление хора с солистами.

Во время перерыва люди начали ходить по залу и негромко разговаривать друг с другом. К хористам подошел концертмейстер и что-то им сказал, дети покивали головами, а потом разбрелись по сцене. Манфред отошел от своего места, посмотрел в зал и уголки его губ презрительно поползли вниз. Он буквально за доли секунд превратился в того самого Манфреда, которого Алиса уже знала.

Она озадаченно посмотрела на Кайзу, собираясь с духом, чтобы задать вопрос. Кайза это заметила, улыбнулась и спросила первой:

- Ну как тебе концерт?

- Ну… - начала Алиса, - я не думала, что Манфред поет в церковном хоре.

Кайза добродушно засмеялась.

- Он просто любит петь. И поет все, что угодно, в том числе и католические хоралы.

Алиса хотела сказать, что когда Манфред поет, то перестает выглядеть как последняя сволочь, но не знала, как это деликатно сформулировать. Немного подумав, она произнесла:

- Вот он когда поёт… Он становится другим.

Алиса опустила голову, боясь увидеть неудовольствие со стороны Кайзы.

- Он хорошо чувствует музыку и проникается нею, умеет передавать эмоциональный настрой, – ответила Кайза, и снова улыбнулась.

- А почему он стоит с краю, а не посередине? - спросила Алиса.

- Потому что он – первый дискант, - ответила Кайза.

Алиса хотела спросить, что такое «первый дискант», но не успела – началась вторая часть концерта, во время которой шли сольные выступления в сопровождении хора. Спело несколько солистов. Хотя Алиса не была фанатом подобной музыки, но должна была признать, что это пение действовало на нее умиротворяюще. Звук голоса, отражающегося от стен помещения, создавал особую атмосферу «парения». Никогда раньше Алиса не видела ничего подобного на музыкальных концертах.

Погрузившись в анализ эффекта церковного пения, она не заметила, как на площадку вышел Манфред. Когда священник объявил следующую песню, Алиса наконец вышла из задумчивости.

Увидев Манфреда на сцене, она испытала смешанное чувство страха и радостного ожидания. Манфред запел, и Алиса поймала себя на мысли, что это один из самых красивых голосов, какие она слышала. Это было удивительно и парадоксально. Алиса не могла понять, как этот легкий, парящий в воздухе, прозрачный и серебристый голос может принадлежать тому злобному и ядовитому мальчишке, которого она знала.

Алиса слышала, что Манфред поет как-то не так, как предыдущие выступающие, но никак не могла сформулировать разницу. «Самый легкий голос?... Да, но не только… Что-то еще. Самый звонкий? Да, но тоже не то…» - Алиса безуспешно перебирала в голове варианты.

Из размышлений ее вывел голос Анны, которая, наклонившись к Кайзе прямо надо головой Алисы, сказала: «Он когда поет, у него даже выражение лица меняется, как будто вообще другой человек». Алиса смотрела на Манфреда и понимала, что мама права – он менялся до неузнаваемости – в его взгляде, в энергетике, которая от него шла во время пения, было что-то прекрасное. Это было больше, чем просто красивый голос. Алиса не могла поверить, что такое бывает.

До самого конца концерта Алиса сидела в состоянии какого-то странного оцепенения и ощущения, что это все как-то не по-настоящему, что так не бывает. Когда концерт окончился и публика начала медленно вставать со скамеек, Алиса попробовала приподняться, и почувствовала, что у нее от переизбытка впечатлений кружится голова, но постаралась этого не показать.

Манфред, спустившись с подмостков, посмотрел исподлобья в сторону Алисы, Анны и Кайзы, и презрительно ухмыльнулся.

***

Насыщенный эмоциями день постепенно близился к концу, на улице начинало темнеть и все потихоньку разбрелись по комнатам, желая отдохнуть.

Алиса зашла в кабинет, который все почему-то называли «классной комнатой». Возле окна стояло старинное резное пианино. Алиса тихонько к нему подошла, как будто опасаясь собственных действий, и приоткрыла крышку. Нажав первую попавшуюся клавишу, она попробовала повторить звук голосом. С третьей или четвертой попытки это наконец-то удалось. Таким же образом она преодолела еще несколько нот, и, увлекшись этим занятием, не заметила, как приоткрылась дверь.

Послышавшийся из-за спины голос заставил Алису испуганно вздрогнуть:

- Ты сегодня была в Костеле, наверное?

Алиса обернулась и увидела улыбающегося Альфреда.

- Ага… - смущенно ответила она, - Я уже ухожу.

- Да ты не стесняйся, - ответил Альфред, - этот этап проходят все, кто слышит пение Манфреда в первый раз.

Алиса засмеялась и нажала пальцем на клавишу, а затем сказала:

- Я вот эту ноту произнесла, но чувствую, что это как-то не так, как поет Манфред.

Альфред посмотрел на пианино и добродушно засмеялся.

- Ты поешь там же, где мы все – «простые смертные», а Манфред поет вот здесь, - и Альфред нажал на клавишу, соответствующую какой-то запредельно высокой ноте.

- Ого… - изумленно произнесла Алиса.

- Ага, - ответил Альфред, - мы это не достанем даже, а он поет очень легко, и когда слушаешь, то кажется, что можешь легко повторить, но на самом деле это не так. Вообще Манфред, мягко говоря, не самый лучший человек, какого я знаю, но нужно признать, что в пении у него действительно редкостный талант.

Часть 2

Прошла почти неделя с того момента, как в дом Манфреда приехали гости. Происходящее вызвало у него в душе настоящий переворот, такого обилия эмоций он не испытывал давно. Причем, эмоции имели широчайший диапазон и высочайший градус. Совершенно непривычное и в то же время волнующее чувство к Алисе соединялось с каким-то патологическим страхом перед нею.

На это накладывалась вовлеченность в не менее интересную эмоциональную игру, происходившую между Кайзой, Анной и Маттиасом. Манфред наблюдал, как они все стараются делать вид, что ничего не происходит. Причем, обманывать они пытались не только друг друга, но и самих себя. Но Манфред чувствовал, как с каждым днем росло напряжение отца, который должен был уехать в командировку через несколько дней, и как усиливалась плохо скрываемая страсть между его матерью и Анной. Кайза всегда великолепно выглядела, но сейчас ее уход за собой дошел до фанатизма. Манфред замечал, с каким упоением она наряжалась, стремясь понравиться Анне.

***

Каждая встреча с Алисой заставляла сердце Манфреда бешено колотиться, а желудок – болезненно сжиматься от волнения. Но самым неприятным было какое-то тотальное ощущение собственного бессилия и неспособности перешагнуть через страх. Манфред видел, что его брат спокойно общается с Алисой, но не мог заставить себя поступать точно так же.

Ему казалось, что между ними стоит непреодолимая преграда, и что Алиса никогда не будет общаться с таким, как он. Где-то в глубине души Манфред понимал, что это не так, но стоило его глазам встретиться с ее смелым, спокойным взглядом, как всю его волю тут же парализовало, и единственное, что он мог делать в такой ситуации – иронизировать и отпускать колкости.

Манфред понимал, что только усугубляет ситуацию таким своим поведением, но все больше проваливался в эмоциональную яму, чувствуя себя неспособным что-то изменить в собственном поведении. Ему особенно запомнился один случай. Действия Манфреда в той ситуации нельзя было назвать самыми недостойными, но он особенно остро почувствовал в тот момент абсурдность собственного поведения.

Алиса с Кайзой и Анной вернулись из магазина, и Алиса, сидя в гостиной на диване, пыталась открыть купленный чемодан. У него была новая конструкция замка, но Манфред с такими приспособлениями уже сталкивался. Он, спускаясь по лестнице со второго этажа, увидел мучения Алисы. Первым желанием было подойти и помочь, но тут же возникло привычное чувство страха, которое заставило Манфреда остановиться на несколько секунд. После этого, собравшись с духом, он подошел к Алисе, намереваясь, наконец, поступить так, как считал правильным, но как только она посмотрела ему в глаза, страх снова вернулся. И Манфред сам не заметил, как привычно съязвил, пытаясь скрыть волнение:

- Не все отличаются сообразительностью.

Но тут же совладал с собой и помог Алисе открыть чемодан.

***

Воскресенье стало для Манфреда волнительным днем, хотя выступление в церковном хоре было для него привычным делом. Иногда знакомые спрашивали Манфреда: «Раз ты поешь в Храме, то должен быть набожным человеком. Почему же ты иногда так неправильно себя ведешь?» И Манфред с удивлением отмечал, что многие люди вообще не понимали аргумента: «Я не религиозен, просто в Костеле дают хорошую вокальную подготовку». Манфред умел отличить хорошее пение от плохого, и знал, что выступления с хором – это бесценный опыт на пути к его мечте о певческой карьере.

Но в это воскресенье его заставил волноваться совсем не вокал. Манфред знал, что на концерт приедет Алиса. И знал, что пение – это единственная возможность произвести на нее впечатление. Ведь исполнение песен – это то, в чем Манфред чувствовал себя по-настоящему уверенным, и что позволяло ему раскрывать лучшее в себе. Он неоднократно ловил себя на мысли, что хочет сказать или сделать что-нибудь хорошее, но не может, что-то внутри мешает ему. Но он всегда это мог выразить через музыку.

Манфред приехал в Костел заранее, переоделся, отрепетировал выступление вместе с остальными участниками, и вот настало время выходить на сцену. Он чувствовал, что ноги стали ватными, внутри все сжалось, а вены на шее и висках начали бешено пульсировать. Идя по сцене до своего места, Манфред думал: «Только бы не споткнуться и не упасть». Очень хотелось посмотреть в зал, но было страшно.

Все первое отделение он старался не смотреть на зрителей, потому что боялся, что от волнения перехватит дыхание, и он собьется. Но, при этом, старался петь так, чтобы Алиса, которая точно сидела где-то в зале, увидела его хоть немного другим. Когда начался перерыв, Манфред обвел взглядом зал и увидел Алису. Ее глаза радостно светились, и у него как будто упал камень с души. Но впереди был главный экзамен – сольное выступление.

Дожидаясь своего выхода, Манфред периодически поглядывал на Алису, любуясь ее задумчивым лицом и плечиками в темно-красной кофточке. Это была редкая возможность так долго на нее смотреть, и когда подошла очередь Манфреда выступать, он был в радостно-умиротворенном  состоянии, которое вылилось в пение. По окончании концерта Манфред снова посмотрел на Алису. Он знал, что сделал все, что мог, и с удовольствием заметил, что она под впечатлением.

Приехав домой после концерта, он какое-то время отдыхал в кресле, чувствуя, как спадает напряжение. А потом услышал, что Алиса в «классной комнате» проверяет свой голос. Первое желание было – пойти к ней подсказать, как правильно брать дыхание и направлять звук, но Манфред тут же остановил себя. А потом к Алисе зашел Альфред. «Ну конечно, как всегда», - подумал Манфред, злобно прищурив глаза и поджав губы.