27.05.1977

Часть 1

Два дня назад закончился учебный год, и Алиса с мамой наконец-то должны были ехать в гости. Изначально планировалось, что поедет Лаура, потому что мама побаивалась брать в поездку еще не до конца окрепшую Алису, но старшей дочери гораздо больше хотелось посетить пионерский лагерь, куда направлялся один из ее потенциальных кавалеров. Поэтому Анна, с таким трудом выбившая право трехмесячной поездки на двоих за границу, решила, что возьмет с собой младшую дочь, менее года назад перенесшую сложную операцию на сердце.

Врачи дали добро на поездку, да и сама Алиса после стольких лет инвалидности радовалась любой возможности ощутить полноту жизни. Она все еще была одной из самых низкорослых в своем 6-А (вернее, уже 7-А) классе, но уже чувствовала себя достаточно сильной и здоровой.

Несколько лет тому назад, в период, когда она неплохо себя чувствовала, они с мамой ездили в гости к папе в Грозный, и это путешествие в регион с непривычным теплым климатом произвело на Алису больше впечатление, поэтому от предстоящей поездки она ожидала не менее ярких эмоций. Правда, путь они держали в совсем другом направлении – в северном.

Повертевшись перед зеркалом в костюмчике, состоявшем из красной футболки и коротенькой красной юбочки в шотландскую клетку, Алиса пришла к выводу, что выглядит она вполне достойно для заграничного путешествия. Лаура, провожавшая мать и сестру в дорогу, заплела Алисе косы-«дракончики» и подвязала красными лентами, сделав Алису похожей на фронтовичку, но Алисе это неимоверно шло.

Поездка на пароме через Финский залив должна была занять всего несколько часов, поэтому Алиса рассчитывала прибыть в страну «загнивающего запада» (как им говорили в школе) со свежим и цветущим видом.

Дорога до Хельсинки действительно была не долгой, и еще не успев вдоволь насладиться водным путешествием, Алиса услышала от мамы, что они скоро прибудут. Анна была немного напряженной, и Алиса чувствовала ее волнение, но не придавала ему значения, считая, что оно вызвано предстоящей поездкой в чужую страну. Она знала, что Анна много лет упорно добивалась поездки в Финляндию, но особо не задавалась вопросом, зачем ей это было нужно.

Анна сказала дочери, что в Хельсинки их встретит мамина подруга детства Кайза, и отвезет их к себе домой. Кайза живет богато, поэтому Алиса сможет посмотреть, как живут европейцы. Алиса ответила, что все знает о жизни богатых людей, потому что была в отцовской четырехкомнатной квартире-«сталинке» и ездила на его белой Волге. Анна в ответ иронично улыбнулась, и ответила, что Алиса просто не представляет, что такое действительно богатая жизнь. Впрочем, Алису это и не волновало, она не чувствовала себя материально обделенной.

Когда они приблизились к берегу, Анна подошла к борту парома и начала пристально всматриваться в группу встречающих людей, столпившихся на мостовой. Алиса подошла к матери и тоже начала смотреть туда. Паром еще больше приблизился к берегу, и от толпы отделилась хрупкая рыжеволосая женщина в нарядном платье, и начала радостно махать рукой. Рядом с ней стоял белокурый мальчик возраста Алисы или немного старше.

Анна слегка встрепенулась и начала активно махать рукой женщине в ответ, а затем повернулась к Алисе и сказала: «Это Кайза, о которой я тебе говорила».

Кайза издалека могла показаться девочкой-подростком, настолько худенькой и воздушной она была, но при приближении становилось видно, что это – взрослая женщина, хотя и превосходно выглядящая. Но гораздо большее впечатление на Алису произвел мальчик.

- Кто это рядом с Кайзой? – спросила Алиса маму.

- Видимо, один из ее сыновей. По крайней мере, внешне он – копия отца Кайзы, – ответила Анна.

Пока паром медленно приближался к причалу, Алиса рассматривала мальчика. Ростом он был немного ниже Кайзы, но отличался еще большей хрупкостью, чем она. Хотя это казалось невозможным. Он равнодушно и слегка лениво оглядывался по сторонам, двигаясь плавно и мягко, как девочка. Но по-настоящему уникальными были его лицо, волосы и кожа.

Мальчик был совершенно белым. Вообще. Не таким, как те красноглазые альбиносы, которых Алисе приходилось видеть раньше, а белым как мрамор. Белоснежная прозрачная кожа у него сочеталась со снежно-белыми, как у седого старика, волосами, и светло-голубыми глазами. Черты лица были еще более тонкими, чем у Кайзы, и казались просто идеально отточенными, как будто природа с особым старанием поработала над каждой линией. Алиса не могла понять, можно ли столь странную внешность назвать классически красивой, но запоминающейся она была определенно. И Алисе она понравилась.

Когда Алиса с Анной сошли с трапа, к ним подошла Кайза со светящейся улыбкой и, сделав паузу, звонким голоском произнесла: «Как же я рада тебя видеть!» И крепко обняла Анну. За Кайзой медленным шагом, засунув руки в карманы брюк, которые ему были явно велики, лениво приплелся мальчик, наблюдая за встречей холодно-равнодушным взглядом.

Правда, через несколько секунд в его надменно-прищуренных глазах блеснул легкий интерес к происходящему. Потом он перевел взгляд на Алису, слегка запрокинув голову назад и, как будто оценивая ее своими бесцветно-холодными цепкими глазами. Алисе стало немного не по себе, но неловкая пауза была прервана Анной, которая сказала:

- Познакомься, это моя младшая дочь Алиса.

Кайза посмотрела на Алису, тепло улыбнулась и обратилась к ней:

- Привет! Я – Кайза, мы с твоей мамой вместе учились в школе и очень дружили. А этой мой сын, Манфред, - и Кайза перевела взгляд на белокурого мальчика.

Алиса тоже посмотрела на него и увидела, что левый уголок его губ был насмешливо опущен вниз, как будто он хотел этим сказать: «Ах, ну да, ну да». Но когда к нему повернулась Кайза, он едва заметно сменил ухмылку на сияющую, но совершенно холодную улыбку.

- Приятно познакомиться, - ответил он таким же звонким, как у Кайзы, но более холодным голосом.

Кайза засуетилась, переживая, что Анна с Алисой устали с дороги, и сказала Манфреду помочь донести чемоданы гостей до машины. Он лениво поднял два чемодана, и снова окинув Алису оценивающим взглядом с головы до ног, понес груз в сторону вокзала. Алиса не ожидала, что столь хрупкий мальчик может так легко поднять достаточно тяжелые вещи.

Алису посетило неприятное чувство. Изначальная симпатия к Манфреду сменилась легким, но достаточно неприятным чувством страха и беспомощности перед его холодным взглядом. Она ему явно не понравилась. Это было обидно, и в голове крутилась мысль: «А чего ты ожидала? Он – такой яркий красавец, такой уверенный в себе. На тебя такие мальчики не посмотрят…»

Машина Кайзы оказалась очень необычной, ни в своем родном Таллинне, ни в Грозном, ни в Киеве, куда Алиса с мамой часто ездили на консультации к Николаю Амосову, таких машин не было. И в этот момент Алиса начала понимать, что имела в виду Анна, когда говорила, что в странах Запада есть нечто такое, чего Алиса в принципе никогда не видела.

Кайза села за руль, Анна села на переднее пассажирское сиденье, а их с Манфредом усадили на задние кресла. Всю дорогу до дома Кайза и Анна весело говорили, а Алиса и Манфред сидели в напряженном молчании, периодически кидая друг на друга недоверчивые взгляды.

Часть 2

Два дня как закончился учебный год и одноклассники разъехались на курорты. На улице стояла солнечная, но прохладная майская погода, напоминавшая Манфреду о том, что в этом году они не летят в Гренаду из-за какой-то дурацкой маминой подруги, которая приезжает к ним на все лето.

У мамы никогда не было подруг… Вернее, ее главной подругой всегда был Манфред, и ее нынешнее эмоциональное состояние его несколько озадачивало. Особенно сегодня, когда мама с утра была в состоянии эйфории, и носилась по дому, отдавая приказы прислуге по поводу подготовки комнат для гостей и приготовления праздничного обеда.

Утром за Альфредом зашла Шанталь и они убежали на тренировку в школу альпинистов. Манфред скучающе читал газеты, пока к нему не подбежала Кайза и не сказала, что он должен поехать с ней и помочь встретить гостей. Манфреду меньше всего хотелось этого. Его с утра одолевало чувство раздражения и недовольства, которое он никак не мог побороть. А тут еще эти гости…

Но он подумал, и решил, что не стоит отказывать матери в помощи, хотя слегка поломаться нужно, чтобы обратить ее внимание на то, что его хороший и правильный братец Альфред смотался с подругой, а он, именно он, Манфред, является ближайшим маминым помощником.

Преодолевая раздражающее чувство недовольства, Манфред натянул слегка примятую рубашку и брюки, которые были куплены ему на вырост, чтобы подчеркнуть свое настроение и вызвать у матери едва ощутимое чувство вины за то, что она его, двенадцатилетнего ребенка, эксплуатирует подобным образом.

Кайза, увидев наряд сына, хотела сама лично подобрать ему что-то более приличное, но поскольку время поджимало, пришлось закрыть глаза на его неподобающий вид. Всю дорогу до порта Манфред то погружался в легкую полудрему, то равнодушно смотрел на колышущиеся ветки деревьев, окружающих шоссе. Сама атмосфера казалась тягучей и вязкой в своем скучном однообразии.

Столь же неинтересным было и ожидание парома. Это огромное сооружение медленно приближалось, а затем, как будто во сне, по трапу неторопливо спускались люди. После этого Кайза радостно побежала в сторону белокурой женщины, отделившейся от толпы. Манфред нехотя последовал за матерью, и, приблизившись к гостям, почувствовал странную слабость в ногах, а желудок свело от волнения.

Перед ним стояла совершенно невероятная девочка. На фоне бесцветных скандинавок она выделялась превосходной смуглой кожей, которая каким-то удивительным образом сочеталась с огненно-рыжими волосами. Такого необычного сочетания Манфред еще не видел, хотя на Карибских островах повидал самые причудливые сочетания рас.

Но особое впечатление на него произвели ее огромные выразительные глаза темно-шоколадного цвета. Прямой, открытый и смелый взгляд девочки вызвал у Манфреда смешанное чувство восхищения и страха. Восхищения внутренней силой и цельностью, которых так не хватало Манфреду, а страха перед собственной неспособностью стать вровень с таким человеком.

Постоянный дискомфорт, который Манфред ощущал, находясь рядом с подобными людьми, сейчас почувствовался особенно остро. Понимание собственной несостоятельности, никчемности и недостойности вызывало желание куда-то спрятаться и любоваться этим чудом из укромного места, но это было невозможно.

Пытаясь скрыть эмоции, Манфред слегка прищурил глаза, стараясь изобразить максимальное равнодушие и отогнать от себя мысль о том, что такая девочка на него никогда даже не посмотрит. Но только он совладал с одной эмоцией, как нахлынула другая, заставившая Манфреда вернуть пошатнувшееся равновесие.

Кайза кинулась на шею блондинке, и Манфред всё понял. Он вернулся мыслями в 1972 год, в тот вечер, когда все жители и гости карибской Гренады праздновали День урожая, предаваясь танцам и какому-то безумному, первобытному разгулу. Тогда он, семилетний мальчик, сбежал из своей спальни. Он не мог упустить возможность полюбоваться происходящим, особенно зная, что мама ушла на праздник, надев свои самые нарядные вещи.

Увидев, как мамина юбка нырнула, в темноту беседки, расположенной за танцполом, Манфред бесшумно обошел это сооружение с другой стороны и заглянул внутрь. Мама, находясь в состоянии какой-то странной эйфории, сидела на коленях у местной зловещей шаманки – крупной негритянки, живущей в дикой части острова, и известной под прозвищем Дьяволица, и страстно с ней целовалась.

В тот момент очень многое встало для Манфреда на свои места. Наблюдая за своими родителями, он чувствовал, что между ними нет искры, нет таких эмоций, которые могут просто сносить голову. Вернее, они есть, но только со стороны отца. Мама всегда заботилась об отце и была хорошей женой, но не испытывала к нему ничего, кроме чувства благодарности.

Манфред знал, что если бы он с кем-то поделился этими наблюдениями, ему бы не поверили, настолько его родители казались счастливой и любящей парой. Но Манфред всегда видел то, что стоит за этим внешним благополучием. И удивлялся, как Альфред и Кристина могут совершенно не замечать ничего.

Между мамой и Дьяволицей не было искры любви, но определенно была страсть. Такая страсть, какой у матери не было к отцу. И тогда Манфред понял, что Кайза любит женщин. Наблюдая за ней, за характером ее отношений с женщинами, Манфред понял, что где-то на свете есть та одна, которую мама любит. Он иногда пытался мягко прощупать почву и выяснить, к кому испытывает чувства его мать, но видя, что у Кайзы появлялось внутреннее напряжение при таких разговорах, Манфред отступал.

Теперь он узнал, кто она. Одного объятия, одного пересечения взглядов Анны и Кайзы было достаточно для того, чтобы понять все, что было между ними. Чувство, которое в этот момент испытывал Манфред, напоминало резкое пробуждение после долгой и изнурительной спячки. День определенно перестал быть скучным и наполнился эмоциями. Манфред буквально разрывался между желанием наблюдать за каждым взглядом и жестом этой пары, и желанием любоваться чудесной девочкой, которая просто поразило его воображение.

По дороге домой Манфред сидел на заднем сиденье рядом с Алисой и изо всех сил старался выглядеть равнодушно и не смотреть на нее, хотя взгляд так и полз вбок. Ему казалось, что на всю машину слышно, как колотится его сердце и стучит в висках. Но при этом такого шквала пьянящих эмоций у него не было давно. И было безумно интересно, как дальше будут развиваться события.